Ольгу пороли долго. Дольше, чем всех остальных девушек. Ольга сама просила о долгой, тщательной, болезненной порке. Только половину девушек – Ольгу, Веру и Ирину – пороли по обеим сторонам тела и только Ольгу обрабатывали перед этим крапивой (по ее же просьбе).

В большой, просторной комнате было только два топчана для порки (чтобы у экзекуторов было достаточно места для эффективной, тщательной и качественной порки), поэтому девушек пороли парами – Ольгу с Верой, Ирину с Наташей, Лену с Татьяной.

Каждый сеанс порки занимал, как минимум, полчаса, поэтому оставшиеся девушки должны были либо ждать «в предбаннике» (одетыми, в нижнем белье или совсем голыми), либо приезжать к назначенному им времени для порки, либо стоять голыми на коленях (как правило, на горохе) – в зависимости от пожеланий экзекуторов и самих девушек (которые во многом определяли происходящее во время сеанса порки – используемые инструменты, части тела, подлежащие экзекуции, последовательность порки и использования инструментов и т.д.).

При этом экзекуторы не без удивления отмечали, что девушки часто выбирали для себя куда более болезненные и продолжительные инструменты, способы и продолжительность порки, чем экзекуторы-мужчины. Каждая девушка очень хорошо знала свое тело и те места, прикосновение к которым соответствующим инструментом для порки вызывало наибольшую боль при наименьшем риске необратимых физических повреждений.

Регулярная порка не являлась каким-либо насилием или принуждением, которому подвергались девушки против их желания. Наоборот, для каждой из них порка являлась источником эмоционального удовольствия, снятия стресса и чувственного наслаждения. Девушки сами выбирали частоту сеансов порки и (по крайней мере, приблизительно) сценарий ее проведения. Экзекуторы обычно являлись простыми исполнителями воли девушек, которые ходили на порку как к косметологу или в спортклуб (хотя иногда они предлагали девушкам те или иные виды истязаний, на которые девушки обычно соглашались).

В зависимости от убеждений и внутреннего состояния, девушки выбирали разную периодичность сеансов порки. Ирина, Лена и Наташа приходили еженедельно (для порки обычно выбиралась суббота – пресловутый «родительский день»); Татьяна – раз в две недели, а Ольга с Верой – неразлучные подружки – поролись до трех раз в неделю (хотя обычно – не чаще двух).

Кроме того, были еще две девушки – Инга и Лариса – о которых другие девушки только слышали, но никогда их не видели. Инга и Лариса являлись «посетительницами подвала» (как их между собой окрестили девушки, ходившие только на порку). В «доме порки», где проходила экзекуция девушек, кроме «комнаты порки», был еще и подвал, где, по слухам, проходили сеансы пыток (т.е. «жесткого садомазохизма»), хотя правильнее эти сеансы было бы назвать сеансами истязаний, так как все эти истязания, опять-таки, происходили исключительно по желанию и доброй воле Инги и Ларисы.

Подвал был действительно оборудован по «последнему слову» пыточной техники. Здесь было все необходимое для комплексных, полноценных истязаний женского тела – богатый набор зажимов для сосков, половых губ и клитора, горизонтальные и вертикальные прессы для грудей, различные электроды для пыток электротоком, станок для «растягивания» женских тел, тонкие иглы для введения в груди, соски, половые губы и другие особо чувствительные места женского тела, свечи для пыток горячим воском, различные имитаторы половых членов для введения во влагалище и задний проход (кстати, в отличие от других девушек, Ингу и Ларису почти всегда насиловали до, после и во время сеанса истязаний – в рот, влагалище и задний проход).

Кроме этих инструментов, в подвале были и другие – «деревянные пони» (деревянная палка либо бревно с острым верхом, на которую садилась голая девушка так, что бревно или палка оказывались между ее ног и давили на наиболее чувствительные места женских гениталий); «пыточные лифчики», внутри которых находились шипы, давившие на обнаженную грудь и соски испытуемой (но не протыкавшие кожи); бревно, которое обматывали крапивой, после чего девушка ложилась на бревно и крепко прижималась к крапиве самыми чувствительными частями своего тела; различные приспособления для подвешивания девушек (за руки, ноги и волосы); а также пластиковые «дорожки».с шипами, на которые девушки садились, прислонялись спиной или ложились обнаженной грудью.

Использовались и инструменты для пытки пальцев рук, не оставлявшие следов и не причинявшие повреждений, но, тем не менее, вызывавших сильную боль. Иглы вводились и под ногти Инге и Ларисе, но неглубоко, чтобы не вызвать слишком сильных повреждений.

Пытки крапивой были доступны и другим девушкам (кроме того, перед поркой на топчан иногда насыпали горох), но для них это было необязательным дополнением, а для Инги и Ларисы – неотъемлемой частью сеанса экзекуции.

Кроме того, Ингу и Ларису тоже пороли, но почти всегда до потери сознания (в отличие от других девушек, порка которых была хоть и болезненной, но все же не доводила их до состояния болевого шока). Других девушек обычно пороли розгами (иногда вымоченными в соленой воде), хлыстом или (иногда) плетьми – обычной и «девятихвосткой», а Ингу и Ларису – еще и кнутом (в том числе, и по грудям, включая соски). Во время порки девушки лежали на топчане – лицом вверх или вниз; кроме этого, Ингу и Ларису пороли стоя – привязанными за руки, ноги и волосы.

Если при порке других девушек экзекуторы внимательно следили за тем, чтобы не повредить кожу испытуемой, то при порке Инги и Ларисы наоборот, каждая порка заканчивалась разрывом кожи и появлением крови (для этого экзекуторам приходилось пороть с оттягом, а девушкам – жестко фиксировать тело, чтобы позволить инструменту разорвать кожу).

Других девушек интриговали слухи о подвале и «жестком» садомазохизме и некоторым из них (прежде всего, Ольге) частенько хотелось «расширить кругозор» боли и ощущений, спустившись в подвал. Но экзекуторы – Андрей и Дима – были категорически против этого, считая, что девушки еще не готовы к таким испытаниям (но однажды пообещали, что с течением времени могут постепенно позволить девушкам спуститься в подвал, по мере готовности каждой к следующему «кругу испытаний»).

Обычно во время порки девушка получала около ста ударов розгой (обычно использовалась только одна розга, причем довольно тонкая, для усиления боли), хлыстом или плетью, равномерно покрывавших все тело. После этого девушку либо отпускали, предварительно смазав кремом, который довольно быстро (в течение двух-трех дней) залечивал последствия экзекуции, либо (после небольшого отдыха), переворачивали на спину (обычно порка начиналась со спины) и давали еще сто ударов, уже по «обратной стороне» тела.

Сегодняшняя порка проходила как обычно, за тем отличием, что Вера впервые «попробовала крапивы». Ольгу и Веру пороли «во вторую смену», но они предпочли приехать одновременно с Ириной и Наташей, поровшимися в «первую смену» и все время порки своих подруг просидели в «предбаннике», держась за руки и прислушиваясь к крикам истязаемых девушек, предвкушая неизбежную и сильную боль и столь же неизбежное и сильное удовольствие (и даже наслаждение).

Девушки решили остаться в одежде, отложив неизбежное и приятное раздевание до перехода в «комнату порки» (подготовка к порке доставляло Ольге, Вере и остальным девушкам едва ли не большее удовольствие, чем сама порка, поэтому они стремились всячески продлить этот ритуал и сделать из него как можно более эффектное театральное представление как для экзекуторов, так и для испытуемых).

Кивнув и улыбнувшись двум своим подружкам (Лена и Татьяна решили приехать «к своему часу», т.е., к третьей смене), Ирина и Наташа, взявшись за руки и весело болтая, проследовали в комнату для порки, оставив подруг в предбаннике и не слишком плотно закрыв за собой дверь (чтобы подругам были хорошо слышны их крики).

Девушки начинали кричать с первых ударов; не столько по причине слабости духа (для того, чтобы подвергать свое тело постоянной и часто жестокой порке, нужно было иметь ой какую силу духа), сколько потому, что задержка криков не позволяла девушкам расслабляться во время порки (а, собственно, во многом ради этого девушки и поролись). Экзекуторов это не сильно беспокоило, поскольку во время порки они пользовались наушниками, снижавшими громкость криков до еле слышного шепота.

Полная блокада звука криков, хотя и была возможна, считалась небезопасной, так как экзекуторам нужна была возможность остановить порку в том случае, если возникнет серьезная угроза здоровью испытуемой (например, сердечный приступ). Хотя девушки отличались отменным здоровьем и постоянно наблюдались у опытного терапевта, которому было известно о том, что девушки подвергаются регулярной порке, предосторожность в данном вопросе еще никому не мешала.

К чести девушек, экзекуторов и врача нужно было отметить, что за те несколько месяцев, в течение которых девушки регулярно поролись, не произошло ни одного несчастного случая и ни у одной девушки не возникло серьезных проблем со здоровьем (даже у Инги с Ларисой, хотя им приходилось выдерживать куда более жестокие истязания, чем остальным девушкам).

Проследовав в комнату для порки и прикрыв за собой дверь в предбанник, Ирина и Наташа приступили к стриптизу. Девушки раздевались медленно, под музыку, струившуюся из на удивление качественной магнитолы Филипс, не торопясь расстегивая и снимая платья, лифчики, колготки, трусики...

Андрей и Дима с удовольствием наблюдали за раздевающимися девушками, предвкушая удовольствие от очередного сеанса порки. У девушек не было «штатных экзекуторов»; ребята пороли каждую девушку по очереди. Сегодня Андрей порол Ирину и Ольгу, а Дима -  Наташу и Веру.

И Наташа, и Ирина отличались хорошими фигурками (как и остальные девушки), грудь у Наташи была чуть больше второго размера, а у Ирины – вообще почти четвертого (что позволяло получать большое удовольствие и ей, и экзекуторам во время порки груди). Наташа свою грудь пороть не позволяла, по крайней мере, пока (хотя в последнее время и подумывала об этом).

Разумеется, порка красивых девушек очень сильно возбуждала мужчин, поэтому по неписаному правилу сеанса порки по окончании сеанса девушка в благодарность за «оказанные услуги» доводили мужчин до оргазма оральными ласками (проще говоря, брали в рот). По тем же неписаным правилам, девушке полагалось не только принять в рот всю сперму после эякуляции экзекутора, но и проглотить эту сперму (что девушки, не без удовольствия, и делали).

Раздевшись догола, девушки аккуратно сложили одежду и подошли к топчанам, накрытыми белоснежными простынями (чтобы подчеркнуть красоту женского тела). Ирина, как более «продвинутая» и опытная в садомазохизме, предпочла «лечь на горох». Она взяла пакет твердого гороха, аккуратно рассыпала его по топчану (от шеи до колен) и только затем легла, крепко взявшись за края топчана, наслаждаясь болью от зерен гороха, впивавшихся в ее тело, особенно в самые чувствительные места – груди, соски, ареолы.

«Надо будет все-таки попробовать крапиву» - подумала Ирина. В своих сексуальных фантазиях, довольно быстро доводивших ее до оргазма , она мечтала о прикосновении крапивы к самым нежным частям своего тела – грудям, соскам, половым губам, клитору… Но в реальности попробовать крапивы все не решалась, тайно завидуя более смелой и решительной Ольге.

Андрей осторожно взял Ирину за запястья. Ирина разжала руки и позволила Андрею вставить кисти рук в специально прикрепленные к топчану кожаные браслеты, подбитые изнутри мехом (чтобы извивающаяся во время порки девушка не повредила себе руки). Впрочем, для борьбы с извиваниями экзекуторы придумали простой и весьма эффективный метод.

У всех поровшихся девушек были длинные волосы, которые во время порки собирались в пучок и крепко привязывались прочной веревкой к спинке топчана. В результате любая попытка «дернуться» во время порки вызывала у испытуемой сильную боль в корнях волос, что довольно быстро приучило девушек лежать смирно и не дергаться.

Затем Андрей не менее аккуратно привязал лодыжки Ирины к другой спинке топчана и пошел за плетью (сегодня Ирина выбрала плеть). За это время Наташа тоже успела лечь на топчан (только, в отличие от Ирины, без гороха), вытянуться и позволить Диме привязать свои ноги, руки и волосы к топчану. Теперь обе девушки были крепко привязаны, совершенно открыты, беззащитны и полностью готовы к порке.

Перед поркой Ирина устыдила Наташу за малодушие и та скрепя сердце согласилась на порку тонкой розгой через пропитанную солью тряпку и на 120 ударов вместо стандартных ста. Ирина должна была получить 100 ударов по спине, но после этого ей предстояло получить еще столько же по грудям и передней части тела.

Дима вернулся с пропитанной солью простыней, которой заботливо накрыл Наташу от плеч до лодыжек. Привязывание волос девушек приносило еще одну пользу – волосы не мешали пороть плечи испытуемой. .

С первых же ударов девушки начали кричать – и громко. Каждый экзекутор порол свою испытуемую четко, эффективно и профессионально. Удары опускались на голое, беззащитное женское тело, четко и равномерно покрывая его ярко-красными полосами (впрочем, у Наташи полосы были до поры до времени скрыты простыней). Через каждые 20 ударов девушке полагался небольшой отдых, после которого удары начинали сыпаться снова.

У каждого экзекутора был свой стиль порки. Андрей сначала тщательно обрабатывал ягодицы девушки, затем переходил на плечи и руки, после чего плавно спускался по ногам девушки – от бедер сразу под ягодицами к лодыжкам. Дима же начинал с ног (точнее, с лодыжек) и затем плавно поднимался вверх, заканчивая чуть выше локтей или запястий – в зависимости от желания Димы и девушки.

Отсчитав положенные Ирине сто ударов, Андрей остановился. Он решил подождать, пока Дима закончит пороть Наташу, которая к тому времени уже просто ревела от боли, усугубляемой солевым раствором, безжалостно проникавшим в поврежденную розгой кожу. Ирина лежала и тихо стонала, пытаясь перевести дыхание.

Наконец Дима закончил пороть Наташу, заходившуюся стонами, криками и плачем. Слезы появлялись на двадцатом – тридцатом ударе и под конец порки лились ручьем, заливая прекрасные личики девушек. Еще минут десять девушки лежали, отдыхая (впрочем, к Наташе это относилось весьма условно, поскольку даже после прекращения порки соль продолжала свою страшную работу, разъедая нежную кожу испытуемой).

Экзекуторы отвязали девушек и те медленно начали подниматься с ложа порки. Наташа попыталась было одним рывком сбросить ненавистное соленое покрывало, но Дима остановил ее, плотно прижав покрывало к плечам только что тщательно и болезненно выпоротой девушки. «Еще не время» - тихо сказал он. «Я хочу, чтобы ты еще немного помучилась». Наташа молча кивнула. Дима убрал руки; девушка медленно поднялась и мужественно села на высеченную «пятую точку», придерживая простыню руками.

Ирина к тому времени уже поднялась, стряхнула с себя зерна гороха и села на топчан, морщась и постанывая от боли в выпоротой попке и готовясь к удовлетворению своего мучителя. Андрей и Дима разделись догола и подошли каждый к своей испытуемой. Ирина, уже привыкшая к пожеланиям Андрея, мягко и нежно взяла его набухший член в рот, оттянула губами крайнюю плоть и стала медленно и нежно водить языком по головке.

Андрей застонал, но двигать членом не стал, а просто ждал наступления оргазма, который благодаря его сильному возбуждению и умению Ирины наступил довольно быстро. Андрей громко застонал, откинулся назад, по его телу прошли судороги, рот Ирины наполнился теплой спермой, которую она немедленно проглотила.

В это время Наташа удовлетворяла Диму. Дима предпочитал быть более активным и своих испытуемых просто и вульгарно трахал в рот, так что заботой Наташи была только прочно зафиксировать член своего мучителя во рту и откидываться назад, когда член входил слишком глубоко в горло девушки. Дима трахал Наташу в рот, одной рукой обхватив ее за голову, а другой придерживая соленую простыню вокруг плеч девушки, продлевая ее мучения. Он кончил тоже быстро, наполнив рот Наташи приличным объемом спермы, которую девушка проглотила (впрочем, в отличие от Ирины, без особого удовольствия).

Выполнив свои обязанности и удовлетворив Диму, Наташа удалилась в душ, где долго и с удовольствие плескалась, смывая с себя ненавистную соль. Вскоре вошел Дима, нежно промокнул измученную спину Наташи полотенцем, поцеловал в щеку и жестом пригласил на кровать, где Наташа с удовольствием приняла лечебный крем, который Дима быстро и эффективно, но вместе с тем нежно и ласково втирал в настрадавшуюся кожу Наташи. К счастью для девушек, в лечении Дима и Андрей были столь же профессиональны, как и в порке.

Ирине же предстояла вторая половина порки – теперь уже по передней части тела. Ирина тщательно стряхнула с топчана горох (лежать на только что выпоротой спине и ягодицах было само по себе уже достаточным мучением), после чего мужественно легла на тщательно и болезненно высеченную спину и вжалась в топчан, опасаясь смалодушничать и вскочить (за такое по правилам самой же Ирины полагалось 20 дополнительных ударов).

Андрей тщательно привязал Ирину (сначала ноги, затем руки и только после этого - волосы). Теперь девушке предстояло куда более серьезное испытание, чем первая часть порки. Голая Ирина выглядела просто восхитительно (и восхитительно соблазнительно) на белоснежной простыне. Впрочем, скоро этой красоте предстояло покрыться сеткой красных рубцов…

Ноги Ирины были раздвинуты максимально широко – по ее же просьбе (как и две другие «продвинутые» девушки, Ирина при порке «лицевой» стороны тела стремилась к максимальной открытости тела – ударам должны были быть открыты не только груди, но и половые губы). Ирина, как и Вера с Ольгой, брила лобок – чтобы экзекуторы могли как можно точнее попасть по ее наиболее чувствительным местам.

«С чего начнем?» - осведомился Андрей (Ирина обычно сама выбирала, с какой части тела начинать порку). Для порки Андрей выбрал длинную и тонкую, основательно вымоченную розгу. «С половых губ. С клитора». – четко и уверенно сказала Ирина. Андрей пожал плечами, но возражать не стал. Взял розгу, размахнулся и в полную силу нанес удар точно между половых губ Ирины.

Эффект от удара был потрясающим. В прямом смысле. От вспышки чудовищной боли тело Ирины изогнулось, по нему пробежали судороги. Вопль, похожий на рев раненого зверя, потряс весь «дом пыток». Наташа испуганно поднялась на ложе и мысленно перекрестилась, поблагодарив себя за то, что в свое время отказалась от порки лицевой части тела. Вера и Ольга тесно прижались друг к другу, понимая, что совсем скоро им тоже предстоит пройти через жестокое прикосновение розги к половым губам и клитору.

Андрей снова размахнулся розгой и хотел было уже ударить по другому месту девушки, чтобы дать ей передышку, но Ирина прохрипела-простонала-прокричала: «Еще. Бей еще. По тому же  месту. Сильнее и больнее. Не останавливайся. Десять ударов… по клитору». Андрей ударил Ирину розгой еще раз – по тому же месту. Еще один вопль, судороги и хрип. Еще удар по половым губам – теперь ниже. Еще один вопль. Удар – вопль – судороги. Удар – вопль – судороги. Тело Ирины сотрясали мощные вопли боли и оргазма, который начался сразу после третьего удара.

Отсчитав десять ударов, Андрей дал Ирине передохнуть несколько минут. Ирина тяжело дышала, пытаясь прийти в себя после оргазма и невыносимой боли, которая все еще пульсировала в ее взбудораженном теле – от макушки до пяток. Андрей почувствовал жалость к девушке, которую он подвергал страшным, немыслимым, почти невыносимым, запредельным мучениям, но порка должна была быть продолжена. Андрей успокоил себя тем, что «делал это» для Ирины же, взмахнул розгой и нанес удар по внутренней поверхности бедра лежавшей перед ним обнаженной девушки.

Ирина снова завопила, по ее лицу снова хлынули слезы (хотя оно и так уже было покрыто слезами). Тело девушки снова выгнулось, хотя и менее сильно, чем до этого, Ирина дернулась, заработав пронзительную боль в корнях волос. Андрей хлестал Ирину поочередно по левому и правому бедру, по внутренней и внешней стороне, вызывая вспышки дикой боли и пронзительные крики (которые, впрочем, он почти не слышал – благодаря наушникам).

Отсчитав двадцать ударов, экзекутор остановился, дав Ирине немного передохнуть и прийти в себя. Еще двадцать ударов по бедрам Ирина приняла, уже не имея сил кричать – вместо крика она только тихо подвывала. Андрея беспокоило то, что оставалось еще пятьдесят ударов, а девушка уже начинала терять чувствительность. Нужно было что-то делать и Андрей твердой рукой направил следующий (сразу после передышки) удар опять по уже иссеченным половым губам женщины.

Нечеловеческий вопль известил Андрея о том, что чувствительность восстановилась, по крайней мере, на время. А когда Ирина прохрипела «Спасибо», Андрей понял, что принял правильное решение – девушку тоже беспокоила и совершенно не устраивала потеря чувствительности к боли. Продолжая в том же духе, Андрей дал еще пять ударов по половым губам Ирины, пять – снова по верхней части бедра и еще десять – по ногам Ирины от колен до лодыжек.

По бедрам Андрей порол Ирину крест-накрест, стараясь не попадать по уже высеченным местам. Оставалось тридцать ударов, которые должны были лечь на великолепные груди Ирины. Андрей не очень хорошо себе представлял, как груди девушки выдержат тридцать розог, но по остальным частям тела Ирину нельзя было сечь либо потому, что это было небезопасно для внутренних органов, либо потому, что на них не было уже живого места.

Дав девушке снова небольшую передышку, Андрей ловко, сильно и умело стегнул Ирину так, что розга попала сразу по двум соскам девушки («чтобы ни одной груди не было обидно», как Андрей обычно шутил в таких случаях). Вопль, слезы и судороги Ирины, оглушенной очередной вспышкой сумасшедшей боли, возвестили о том, что удар был исполнен действительно профессионально.

Дима и Наташа – все еще голая – вернулись из «комнаты отдыха» и молча наблюдали за происходящим. Наташа вцепилась в Диму, как будто пытаясь защититься от того, чтобы не оказаться на месте Ирины, хотя прекрасно понимала, что настанет день, когда и она будет лежать на этом или другом топчане лицом вверх и с благодарностью и наслаждением (несмотря на сумасшедшую боль) принимать порку розгой или даже плетью по соскам, грудям и половым губам. А затем спустится и в подвал…

После первого удара Андрей стал сечь роскошные груди девушки по очереди – то правую, то левую. Положив по десять ударов на каждую (как выше, так и ниже сосков), Андрей закончил порку нанесением новых ударов поперек старых, стараясь как можно меньше попадать по уже вспухшим рубцам.

Пожалев подругу, Наташа выполнила ее обязанности, расстегнув брюки Андрея, сняв его трусы и быстро и нежно отсосав его член. Андрей кончил быстро, с меньшим количеством спермы, чем в прошлый раз. Странно, но в этот раз Наташе оральный секс понравился гораздо больше. Может быть потому, что Андрей не трахал ее в рот, как Дима (Наташе такое откровенное использование женщины совсем не нравилось), а просто стоял, ожидая, пока ласки женщины возымеют свое действие и доведут его до оргазма (что и довольно быстро произошло).

Дима и Андрей отвязали Ирину, находившуюся в полубессознательном состоянии и с помощью Наташи отнесли девушку в душ, где довольно долго приводили Ирину в чувство с помощью холодного потока воды. Нашатырь на этот  раз не понадобился, хотя бывали случаи, когда девушки теряли сознание на топчане («ложе для порки») и их приходилось довольно серьезно «откачивать».

После душа Ирину положили на кровать на бок, наименее пострадавший во время порки. Дима и Андрей обработали ее раны еще в душе и теперь Наташа утешала подругу, оставшись с ней в «комнате отдыха». Удивительно, но, глядя на совершенно измученную подругу, Наташа совершенно забыла о собственной боли и о том, что ее тоже только что выпороли, и притом весьма жестоко.

Сменив простыни, Андрей подошел к двери в предбанник, распахнул ее и с улыбкой сказал Вере и Ольге: «Девочки, теперь ваша очередь. Прошу». Взявшись за руки, Ольга и Вера вошли в комнату для порки, плотно прикрыв за собой дверь. В предбаннике никого не осталось – Лена и Татьяна должны были появиться только через час.

В начало страницы